Akeon таки рассказывает о своем пути в небо :)

[sakhalin62]

Это с соседней ветки,прикол,твое мнение.

 

[Akeon]

23-24 апреля 2011 года

Что ж, после четырехмесячного (!) перерыва я снова поднялся в небо. Все выходные я провел на аэродроме, возле своей птички. Дима, к сожалению, немногое сделал, к моему вящему возмущению. На следующей неделе обещал доделать, я везу на аэродром бензин, масло и еще всякого по-мелочи. А удержаться от того, чтобы в этот раз полетать, я не смог. Потому… но сначала — техническая информация (я объединю оба летных дня в один, так как погода и условия были идентичными).

Полеты 23-24.04.2011, летаю на «Форсаже» с крылом «Атлет» и двигателем «Сузуки G-13». В воздухе провел 20 минут. Облака редкие кучевые, от [ch8776]500 м. Полеты производились в вечерние часы при отсутствующем ветре. Температура воздуха 11-14 °с. Общий налет с учетом крайнего летного дня — 29.27 ч, из них самостоятельно 11.55 ч.

В этот раз было столько всего интересного, что дух захватывает. Из того, что будет особенно интересно вам — это видео, снятое закрепленной на консоли камерой! Паша, спасибо тебе за эту камеру, просто фантастическая штука! Вы, друзья, судите сами. К сожалению, первая попавшаяся микро-cd карточка была почти вся заполнена, поэтому небольшой двухминутный фрагментик моего самостоятельного полета обрывается перед заходом на посадку . Тем не менее! Теперь такие видео буду делать чаще, камеру можно крепить на шлем, на сам дельталет. В общем, перспективы относительно фото и видео теперь огромны до безграничности. К тому же, full HD, сами понимаете .

Самое главное — это моя птичка, которая прямо-таки вот-вот поднимется в воздух! Вот она, моя белая пташка:

Но сделав по дельталету то немногое, что было возможно, я обратил взор к небу. А в небе жужжали крошечные копии самолетов: на наше поле приехали авиамоделисты, которых прогнало начальство из Монино. Представляете, картинка: ребята ничего не подозревают, запускают модели, а тут на полосу сваливается дельталет! Все прифигели, но быстро познакомились и решили дружно делить небо и площадку. А что делать? Всем хочется летать.

Вечером Костя посадил меня на второе кресло (провозной после долгого перерыва). Однако, случился конфуз — еще на этапе руления оторвалась учебная ручка. Великий авиационный скотч оказался под руками, так что ручка была спешно примотана обратно. Взлетели, полетели на учебное поле тренировать посадки. Летим себе, а под нами жужжат крошечные самолетики: у моделистов тоже открытие сезона, вся так или иначе летающая братия выползла на поля . Я лечу, любуюсь на модели с высоты птичьего полета, как вдруг, перед четвертым разворотом, конфуз повторяется. Костя взял управление, посадил аппарат, вылез и махнул мне рукой: «Лети сам!» Мне два раза повторять не нужно, я перепрыгнул со второго кресла на первое и улетел.

Тут-то и произошел мой величайший за все выходные позор. На посадке я, вдруг, стал выкидывать фортель: только коснусь колесами земли — даю ручку от себя (вроде как, тормозить собираюсь, хотя мне ли, дураку, не знать, что это работает при малой скорости!), аппарат, естественно, подрывается обратно в воздух, я округляю глаза, стискиваю зубы, дергаю ручку опять на себя, и перед самым касанием, на грани сваливания, опять толкаю трапецию, от чего крыло на уже низкой скорости отрабатыват почти как парашют, и я (мягко, все же, надо признать) возвращаю свое бренное на нашу грешную. И так три раза подряд! Это потом уже я сообразил, что если захожу на повышенной скорости — должен подольше его выдерживать (лететь параллельно земле на остатках скорости). Либо уж тогда заходить на пониженной скорости (чего лучше избегать: это вечером безветренно, а если бы был ветерок — тут бы меня и подловило). В общем, в следующий раз я этого уже не повторял. Во всяком случае, моделисты на следующий день оценили мои красивые заходы и мягкие касания .

На второй день моего пребывания на аэродроме раздался звонок от Леши, с вопросом «Виталь, ты не знаешь, есть ли где безбожники, которые на пасху могут дать прыгнуть с парашютом?» Вопрос меня порадовал, я предложил Лехе всей компанией приехать полетать на дельталете. Через три часа ребята были на месте, вернулся Костя, попытавшийся было заглянуть в свою гадостную церквень, но безжалостно вызванный из мира мракобесия в мир полетов понаехавшими учениками и покатушниками (ибо нефиг погоду терять!). Ну и ребята под это дело тоже полетали.

Костя с горя стал просить меня разобраться с подаренной мне Пашей камерой, которую я припер на аэродром для испытаний. И что вы думаете? Камера, как я сказал в начале поста, оказалась просто находкой! Помимо прочего, ею можно управлять пультом, т.е., делать фотки, включать-выключать камеру прямо в полете. G-сенсор защищает камеру от вибраций, влаго- и пылеустойчивая защита позволяет не беспокоиться о самом устрйстве. Паш, еще раз огромное спасибо!

Мы подвесили камеру на самый край крыла, на систему антипикирования. Результат превзошел все ожидания! Большой двадцатиминутный ролик того, как Костя работает с учеником, я пока выложить не смогу. А небольшой двухминутный полет меня-любимого — с удовольствием. Ввиду того, что место на флэшке иссякло, посадку вы, к сожалению, не увидите, только взлет и небольшой отрезок полета. Но в следующий раз я попробую слетать с камерой небольшой маршрут, и сниму все-все! Увидите все наши красоты с высоты птичьего полета.

А пока — вот, ваш покорный слуга один на один с небом. Около аппарата толкутся моделисты, Костя и Дима, его ученик.

[media]http://vimeo.com/22815394[/media]

На радостях от того, что опять могу дотронуться до неба, я позволил себе немного повиражить: после взлета закладывал хороший крен с отдачей ручки от себя (на видео был виден этот момент), потом выравнивался и «выпрыгивал» на высоту, где тянул трапецию на себя, гася скорость и испытывая легкую отрицательную перегрузку. Красота и восторг! Купание в небе!

Таки вот насыщенные выходные. И да, кто захочет полетать — пишите, привезу, Костя покатает.

 

[Akeon]

27 апреля 2011 года

Позвонил мне пару дней назад инструктор, и говорит: «Задумал я на время перелететь на другую площадку. Что ты думаешь насчет наземного сопровождения меня на машине? А я полечу с учеником, убью двух зайцев». Я вздохнул (еще бы, целый перелет, а я — ползай за ними по земле!), да и согласился. И вот сегодня, рано утром, беспримерный перелет Мишуково-Свистуха состоялся. А мне после этого довелось первый раз в жизни полетать одному в сложных погодных условиях. Сегодня будет видео полного круга, увидите все целиком. В камеру попала даже тень от аппарата, бегущая по земле, очень интересно это выглядит!

Но сначала техничка.

Полеты 27.04.2011, летаю на «Форсаже» с крылом «Атлет» и двигателем «Сузуки G-13». В воздухе провел 20 минут. Облаков не было. Полеты производились в утренние часы, солнце начало прогревать землю, началась болтанка с южным ветром ~4м/сек. Температура воздуха 11-14 °с. Общий налет с учетом крайнего летного дня — 29.47 ч, из них самостоятельно 12.07 ч.

Сначала, как обещал кому-то в предыдущем полетном посте, покажу размещение камеры на дельталете. Это больше для летающих будет интересно, но фотки красивые и сами по себе, так что ...

Все кликабельно, если хочется рассмотреть подробности.

Под крылом.

Общий вид.

А вот так нас «видит» камера . Только она широкоугольная, а мы — нормальные .

В общем, я помог ребятам собрать аппарат, сел в машину и укатил. Взлетали без меня. Пока я пробирался по малой бетонке, Костя с Димой успели не только прилететь, но и сделать небольшой облет красивейших яхромских окрестностей. Естественно, выскочив из машины, я первым делом бросился намекать Косте на то, что за рулем перемещать свое бренное менее интересно, чем за ручкой. Костя попытался было сделать вид, что намеков не понимает, но под моим мерзким, наглым напором сдался, скептически посмотрел в небо, и вздохнул: «Ну, садить на второе, а то начало раздувать, там уже швыряет, посмотрим, как ты будешь справляться».

Надо сказать, что площадка эта, по сравнению с нашей, где поле в длину три километра, выглядит детской кроваткой после загона для лошадей. В длину не больше пятисот метров, плюс, в самом торце, двухметровая насыпь с дорогой. Паралетчикам, хозяевам площадки, это ерунда, они вообще чуть ли не на месте садятся. Ну, прокатился метров 20-25 — и остановился. А нашему брату хорошо бы не меньше трех сотен свободного пространства иметь. Тут все впритык: если не попал, то свой жалкий запас поля, считай, выработал — уходи на второй круг. И так пока не попадешь. Теперь добавьте к этому поднявшееся солнышко, разогревающее землю как плита сковородку, и ветер, котрый сносит эти восходящие невидимые потоки/пузыри непонятно куда и как. В общем, неприличная фраза «а очко-то не железное» в контексте этого вылета относилась ко мне в полной мере. В общем, я уселся и изготовился на славу потрудиться.

Дальше буду краток: мы взлетели, и тут же нам под зад дало такого пинка, что аппарат взмыл на несколько десятков метров. А после этого началось: машину швыряло во все стороны в трехмерном пространстве. Я тут же потерял из виду наше поле: сверху все выглядит совсем не так, как с земли, и, вроде бы, характерные ориентиры исчезают и растворяются. Первая посадка мне не удалась: я шел прямо на торчащие из насыпи столбики. Костя ударил по ручке, нас подбросило, и мы ушли на второй круг. В свое оправдание могу только сказать, что со второго кресла я совершено не видел этих маленьких столбиков.

Второй заход оказался более удачным. Мы сели. Костя вылез, и спросил, готов ли я лететь сам. У меня затряслись поджилки, но разве не этого я хотел? Разве не стремился совершенствовать свои навыки, преодолевать сложные ситуации? Не всю жизнь мне в молоке летать. Вот оно, пилот — лети. Я кивнул и потянулся к перчаткам. Пора, пора учиться летать и в скверных условиях. Получив от Кости пару напутствий, я упаковался и пошел на взлет. Сознаюсь честно — было страшно. Но черт побери, как я уже говорил, именно тут и чувствуешь себя мужиком.Тут, где у тебя только две возможности: довести дело до конца нормально, или... Внизу осталось поле, остались пилоты-парапланеристы, которые, прищурившись, наблюдали за мной: «приехал, ведет себе по-свойски, а летать-то умеет?» Но об этом наверху я уже не думал. Меня швыряло, как только что швыряло вместе с Костей. Только теперь я сидел здесь совершенно один. Впереди была моя первая в жизни самостоятельная посадка в непростых метеоусловиях на ограниченную площадку с трудным подходом.

На видео болтанка не так заметна, разве что, сравните как гуляет горизонт и работает ручка в этом видео и в предыдущем. Летающие, думаю, понимают о чем я толкую. Остальным придется поверить на слово, либо прийти и полетать вместе со мной .

На посадке, перед самой полосой, меня потянуло вниз, только я успел отработать этот порыв, как следующий попытался подбросить меня вверх. Отработал и его! Все отработал, все поймал! Это уже потом, на видеозаписи, я рассмотрел, что, оказывается, чуть не коснулся колесами дороги. Аппарат покатился на пробеге, и я машинально выдал в эфир: «Надо же, сел!».

В общем, для меня это вылет стал очередным этапом, первым шагом к более сложному виду полетов. Это захватывает. Это страшно и, одновременно, захватывающе-увлекательно.

Но, что важнее всего — я там на своем месте. Я занимаюсь тем, о чем мечтал всю жизнь.

Под конец, предлагаю вам видеозапись этого моего самостоятельного полета, всего две минуты. Наслаждайтесь видами.

В следующий раз, попробую обработать видео, подобрать музыку и смонтировать небольшой интересный сюжет.

[media]http://vimeo.com/22952707[/media]

 

[Akeon]

7 мая 2011 года

Очень интересный и познавательный летный день получился. Для порядка техническая информация, а за ней, как водится, рассказ. На этот раз, о том, как я помогал МЧС, как первый раз покатал крайне ценного пассажира, как в очередной раз получил порцию адреналина, с вытаращенными от страха глазами посадив аппарат аж с четвертой попытки .

Полеты 7.05.2011, летаю на «Форсаже» с крылом «Атлет» и двигателем «Сузуки G-13». В воздухе провел 1 час 40 минут. Облачность на высоте ~ 600 м. Ветер восточный, 2-3м/сек. Температура воздуха 19°с, к вечеру 14°с. Общий налет с учетом крайнего летного дня — 31.37 ч, из них самостоятельно 12.17 ч.

А дело было так. Костя попросил слетать с ним в район Сергиева Посада (из Дмитрова), поскольку ему по МЧС-овской работе нужно было выявить очаги пожаров (бдительный Гринпис нажаловался на МЧС, что, мол, горит, а никто и в ус не дует). Вот мы и полетели на разведку. Мое дело было следить по двум GPS-навигаторам за курсом, отмечать на них очаги пожаров и помогать в полете.

Весь маршрут до Сергиева Посада ветер был встречным. В какой-то момент Костя объявил, что устал держать ручку и попросил меня помочь с управлением. Так, в четыре руки, мы смогли, удерживая машину в горизонтальном полете, прибавить скорости. Пролетая мимо родного Старово (там происходила вторая половина моего обучения и там же я впервые поднялся в воздух самостоятельно), увидели обвалившийся зимой под тяжестью снега ангар — наш старый-добрый ангар, где происходили разборы полетов, ночные посиделки с гитарой и песнями. Сделали круг почета, приземлились, чтобы включить камеру, и полетели дальше.

Добрались до места, покрутились, отметили все очаги и легли на обратный курс. На родной аэродром возвращались уже в сумерках, внизу загорались огни селений. Дмитров с высоты выглядел особенно красиво — фантастическая россыпь огоньков, вычерчивающих на темнеющей земле план города. Пятна света под фонарями — от рыжего до голубоватого, как драгоценные камни. Красота, одним словом.

Приземлились. И после этого начался самый отчаянный и захватывающий эпизод того дня. В этот раз я привез на полеты Танюшку, которая проявила неожиданное упрямство — «Хочу первый раз в жизни полетать только с тобой!» Что будешь делать с этими женщинами ? Я еще на подлете спросил Костю на этот счет (естественно, если инструктор не даст добро, никакого полета не будет), и получил разрешение на десятиминутную покатушку. И вот, как только Костя заглушил мотор, я помахал Тане рукой, подзывая к аппарату, на поле, за ограждение. Надел на нее шлем, тщательно «упаковал», еще раз все осмотрел и уселся на место пилота. Мы порулили на старт.

Тут я еще раз напомню, что дело происходило на том самом, сложном для меня аэродроме, с ограниченной площадкой. Плюс, был боковой ветер (точно 90° к полосе), плюс сумерки, плюс, я был не один, от чего поведение аппарата изменилось. Все это я, разумеется, знал, понимал и был морально готов. Но одно дело, быть готовым морально, и совсем другое — почувствовать все это руками.

— Готова? — спрашиваю Таню.
— Готова! — отвечает она дрожащим голоском.

Я превращаюсь весь в одно сплошное внимание и реакцию. Давлю педаль газа, и машина начинает разбег. Что такое? Уже половина полосы пройдена, а мы все еще не собираемся отрываться! Деревья впереди приближаются с угрожающей быстротой. И тут я понимаю, что газу-то я даю столько, сколько привык давать летая в одиночку, а нас же двое! Мгновенно прошибает холодный пот, и я давлю педаль до упора. Мотор взревывает, почти мгновенно отвечая пятью тысячами оборотов, и мы взмываем в небо. Я набираю высоту, попутно слушая в наушниках Танюшкины визги и вопли. Краем уха отмечаю, что особого страха в них нет, и снова полностью ухожу в контроль полета, попутно не забыв самым спокойным голосом спросить: «Ну как, нравится?» В ответ в наушнике раздалось щебетание, из которого в целом можно было понять, что да, нравится, хотя и страшно. Я набираю достаточную высоту, и показываю Тане то единственное, что пока умею и чем могу порадовать пассажира: закладываю вираж с хорошим креном и даю ручку от себя. Сразу чувствуется небольшая перегрузка. В наушниках слышу уже только восхищенный писк, и улыбаюсь про себя. Покрутившись немного, я решаю, что пора идти на посадку.

И с этого момента начался мой ужас и кошмар. Я рассчитываю дистанцию, строю заход, но... Черт, я попадаю почти в середину полосы! Ветер боковой, заход, естественно, на повышенной скорости, тяжелая машина несется вниз слишком полого, как я ни давлю трапецию! Делать нечего: педаль в пол, и ухожу на второй круг. Разворот, еще разворот. Строю новый заход, уже с более дальней дистанции. Не тут-то было: опять мне кажется, что будет перелет, а полоса-то не как в Мишуково, вон уже и конец поля виден! Ухожу на третий заход. Таня не перестает щебетать, но я ее не слушаю. Я понимаю, что попал в переделку, никак не могу прицелиться, а уже темнеет, надо садиться! Но самое главное, сзади сидит моя женщина, и я должен вернуть ее на землю в целости и сохранности! Третий заход: дальше и ниже. И опять промах! Меня вновь прошибает холодный пот, липкий страх начинает расползаться по телу: я не могу сесть! Черт возьми, я не могу сесть на эту короткую недополосу, будь она проклята! Ужас начинает заполнять меня, приходится железной рукой брать себя в руки. Страх загоняется подальше, остается пульсирующий точкой где-то глубоко. Он может вылезти в любой момент, но я уже контролирую его. Сейчас надо просто все правильно расчитать и приземлиться. Я прищуриваюсь, намечаю дальний лесок, который послужит мне началом глиссады: буду подкрадываться издалека. Прошу Таню помолчать, болтовня мгновенно прекращается: Танюшка понимает, что дело серьезное и мне надо сосредоточиться. Вот оно: я прижимаю трапецию земля приближается. Вдруг передо мной вырастают деревья — те самые, которые я перепрыгнул при взлете! Мама дорогая, я уже почти вровень с их верхушками! Дальше (надо признать этот горестный факт) мозг и руки работали в режиме автопилота, я остался лишь запоздалым наблюдателем. Нога мгновенно дает газу, я толкаю трапецию от себя, перепрыгиваю деревья, скорость падает, руки мгновенно тянут трапецию на себя, земля приближается, до нее совсем немного, мозг дает машине разогнаться, руки в самый последний момент снова толкают трапецию от себя, выравнивая аппарат относительно земли. Касание! И тут же активное торможение всем, что есть в арсенале: тормозом на левой педали и крылом на себя.

Руки-ноги трясутся. Опять трудно, и опять выкарабкался. Это потом я буду разбирать полет, в деталях возвращаясь к нему, перебирая в голове подробности и варианты своих действий. Сейчас я просто надеваю маску спокойствия, улыбаюсь Тане, отстегиваю ее, помогаю снять шлем. Покатал же все-таки !

Что ж, где учиться пилоту, как не в воздухе? Каждый раз вот так учишься чему-то новому, о чем и рассказать-то не всегда сумеешь. Зато руки и голова уже знают что бывает при таких вот условиях, и знают как надо будет действовать в следующий раз.

Сложный, ну, сложный для меня аэродром. Урок за уроком, но этого того стоит. Каждая такая минута, надеюсь, выковывает мой личный, бесценный, летный опыт. И спасибо за это аэродрому!

И еще одно интересное наблюдение. С Костей мы летали полтора часа, и все это время я знал, что Таня стоит на краю поля и прислушивается к звуку мотора: не летят ли? И так приятно это осознавать, что вот, есть человечек, который там, внизу, так ждет меня. Вряд ли есть для мужчины что-то ценнее женщины, ждущей его возвращения — откуда бы ни пришлось возвращаться...

 

[Akeon]

Ну одну вещь ты не сделал.НЕ посадил на 5 метрах свой сузуколет со 130 лошадьми .НЕ научили.

Это с соседней ветки,прикол,твое мнение.

Э-э... не понял об чем речь .

 

[sakhalin62]

Да вот обсуждаем,можно ли посадить дельту на 5 метрах площадки ,зайди,посмотри .если не трудно.Ты летал на тяжелых дельтах-вот я и спросил-не научили (ради смеха конечно)


Воронья посадка,типа такого вроде

 

[Akeon]

А, понял, сейчас гляну!

 

[Akeon]

9 мая 2011 года

Поздравляю с прошедшим .

Не хочу много распространяться о празднике, где-то в ленте вчера наткнулся на пост, с которым во многом согласен: чтобы вспомнить деда-артиллериста, прошедшего всю войну и потерявшего на ней почку, или своего дальнего родственника, погибшего в 22 года подо Ржевом, мне не нужны никакие парады, шумные и бесстыжие вопли о победе тех людей, кто не имеет никакого отношения к страшным военным годам. На мне не было ленточки (лучше бы деньги, которые потратили на эту никчемную акцию, послужили ветеранам, которые нуждаются не в символах, а в реальной помощи). К сожалению, я не попал в этот раз к Большому Театру, где несколько лет подряд с удовольствием пел с ребятами из поискового отряда военные песни (Вань, прости, я совершенно потерял голос и был непригоден для этого замечательного действа, в котором, честно говоря, с удовольствием бы поучаствовал).

День Победы, как государственный праздник, закончился для меня года два назад, когда стало понятно, что из омытого слезами дня наши правители делают всенародное шоу. Ничего из того, что я лично вкладываю в этот день, в нем уже не осталось. Ну и ладно, у таких как я этот день — свой личный праздник, без шума и пыли.

А вот каким получился этот день для меня лично — об этом с удовольствием расскажу. И даже покажу фотки.

Костя опять попросил слетать с ним на пожары под Сергиевым Посадом, но пока суть да дело, пока ждали, что стихнет ветер, вылет нам отменили. А на аэродроме царило праздничное оживление, народ приезжал и зависал на поле в ожидании полетов. И вот, наконец, долгожданный вечер, ветер ослабевает. Тут к нам с Костей подходи труководитель полетов и предлагает поучаствовать в их традиционном полете: посмотреть московский салют с воздуха! Кто же будет упускать такую возможность?

Мы вдвоем быстро расчехлили аппарат и поставили крыло. Аэродромная жизнь закипела, на поле один за другим раскладывались и уходили в небо парапланы. В этот раз я летел пассажиром у другого дельталетчика: на своем аппарате Костя повез смотреть салют своих детишек. А я получил отличную возможность не думать о пилотировании, а наслаждаться красотой неба, земли и салюта Победы. Хотя, конечно, не следить за воздухом, в котором одновременно кроме нас находятся еще шесть-восемь машин, никакой пилот не способен: инстинктивно все время оглядываешь небо, чтобы знать кто где находится.

Мы порулили на старт. Перед нами взлетели оставшиеся паралетчики, разбежался и ушел в небо Костя с детьми, потом и наш легкокрылый, тихоходный «Поиск-06» с двухтактным двигателем взмыл в вечереющее небо.

Я смотрел вниз. Там, среди россыпей разноцветных огней, медленно толкали перед собой снопы света автомобили. Вдоль трассы кралась по темнеющей земле тусклая гусеница электрички, везущая в Москву запоздалых пассажиров. Мы развернулись, и, вдруг, на горизонте начали распускаться разноцветные хризантемы праздничного салюта. Мы с пилотом переглянулись и подняли большие пальцы в знак молчаливого восхищения. А цветы на горизонте опадали, чтобы через несколько секунд, как Феникс, воскреснуть к новой жизни, такой же короткой, но прекрасной, как предыдущая.

Одновременно с большим салютом, куда не взгляни, люди запускали свои маленькие фейерверки, что добавляло зрелищности и красоты. Я поднял стекло шлема, и с легкой улыбкой, сложив руки на коленях, смотрел и смотрел на Землю. Я люблю ее. Сверху она кажется еще красивее — отсюда видна ее истинная бескрайность. Виктор Луферов очень здорово сказал: «кольцо горизонта земли». Это действительно кольцо, опоясывающее мир, над которым так здорово подниматься. И поднявшись сюда, начинаешь любить землю совсем другой любовью: более полной и спокойной. Отрываешься от нее для того, чтобы к ней вернуться — обновленным, умытыми Небом. И потом прикасаешься к траве, мягкой, весенней траве, чувствуя ладонью биение жизни своего мира. И одна только мысль пульсирует, не отпуская, на краю сознания: пусть в этом небе взрываются только фейерверки. Пусть больше не расчертят его трассы зенитных автоматов. Пусть мы, летчики, поднимаемся сюда вместе с птицами только для того, чтобы дышать Небом, а не рвать его огнем пушек и ракет, и, умирая, прочерчивать последний, грязный след до самой земли...

Салют закончился, мы стали планировать в сторону аэродрома. Потом была посадка. Аппараты разбираются и укладываются отдыхать до утра, а пилоты идут в столовую. И начинаются застольные разговоры о клевантах, крыльях, моторах и ветре — обо всем том, о чем говорят эти большие дети, так и не выросшие из своей Мечты, и потому сделавшие мечту явью.

Больше мне добавить нечего. Я теперь тоже принадлежу этому миру. И все, что я могу сделать — это рассказать вам о нем, а при случае и показать лично . Пока же — вот вам, друзья, несколько фоток этого замечательного дня.

Ветер стихает — аэродромная жизнь кипит, в небо один за другим уходят машины. Скоро и наша очередь! На том дельталете, что справа, я и поднимусь в воздух в качестве пассажира.

До чего же красива земля, если смотреть на нее отсюда!

Небо расцвечено хризантемами салюта Победы.

 

[Akeon]

Третья Песня Неба
Еще одна, очередная моя небольшая, не выкладывавшаяся сюда ранее зарисовка.

Мое поле


Одуванчик золотой, не вчера ли был твой праздник?
Вплел в венок тебя шутя мальчик, маленький проказник.»
Виктор Луферов.

Я мягко держу руками трапецию. Стекло шлема поднято: тихий вечер, дневная болтанка утихла, в такие часы полет спокоен, воздух, как руки женщины, обволакивает пилота, заключая в нежные, но коварные объятия.

Я лечу в Старово. Аэродром, где я впервые самостоятельно поднялся в Небо. Сейчас там лишь рухнувший зимой под тяжестью снега ангар. Пролечу над полем, сделаю круг почета — и домой.

Гляжу вниз, на проплывающую подо мной землю. Там жизнь идет своим чередом. Сверху не видно кипения и бурления страстей — тайны прячутся в окнах.

Когда я еще не умел летать и провожал взглядом самолеты, я думал: «Летчику в этом самолете нет до нас, земных, никакого дела. Он летит, и вряд ли взглянет вниз, тем более, вряд ли заметит меня, смотрящего на него с земли». Теперь, став пилотом, я узнал, что ошибался. Люди поднимаются в небо, чтобы разглядывать землю. Пилот всегда, когда может, смотрит вниз, точно так же провожая взглядом людей, машины, дома, деревья.

Поднимаясь в небо, мы ищем ответы на свои вопросы. Вечные «откуда», «почему», «зачем». Сверху не видно того, что происходит за окнами домов, но сверху видно множество окон.

Может быть, это и есть ответ на наши вопросы? Когда мы на земле, мы живем в тех же домах, за теми же окнами, что и миллионы наших соседей. Мы хорошо знаем этот мир изнутри. Но, часто, забываем, что таких домов — несметное число. Может быть, Небо напоминает нам об этой незамысловатой истине? Сражаясь с жизненными перепетиями, мы забываем о тех, кто рядом, кто так же точно, в радости и муке познает себя. «Большое видится на расстоянии», так, может, Небо напоминает нам о том, что находится дальше вытянутой руки?

Чему ты научишь меня, мое Небо? Гоняться за журавлями? Улетать от собственной тени? Любить землю и людей, как не любил никогда раньше?

«Летчик для меня — это форма». Так сказала некогда любимая женщина. Вот на мне та самая летная форма с эмблемами, и что? Брось, это были всего лишь слова. Да и не в словах дело, а в том, что осталось непроизнесенным. Может быть, Небо избавит меня от воспоминаний и сожалений?

Как будто в ответ на это, аппарат резко встряхивает, машину кидает в сильный крен. Мгновенно просыпаются рефлексы «ручку на себя-газ убрать-выровняться-добавить газу». Аппарат вновь занимает горизонтальное положение, продолжая ровный полет. Интересно, что это было? Редкий в вечернее время пузырь, оторвавшийся от земли? Пограничный слой холодного и теплого воздуха? Или след от пролетевшего здесь раньше меня неизвестного пилота, оставившего за собой лишь вихрящийся, закручивающий себя в спираль воздух. Будь я чуть выше или ниже, пролети я на несколько минут раньше или позже — я бы ничего не почувствовал. Мой ровный полет не прервался бы в этом месте на короткую, жесткую встряску. Но я оказался там, где оказался, и попал в ловушку, не расставленную ни для кого конкретно. «Неслучайные случайности», просто так сложилось, что несколько факторов сошлись в данной точке пространства-времени, и привели меня к этому полету, этим воспоминаниям. Но, ведь, я сам выбрал лететь здесь и сейчас? Остальное просто прилагается к моему выбору.

Нет ничего предопределенного, есть только ежесекундное «здесь и сейчас», и каждый наш шаг, вкупе с шагами других, определяет каким быть этому моменту. И вот я лечу к аэродрому, на котором родился я-летчик, но которого больше не существует. И окажись я тогда в другом месте, это поле не стало бы моим. Оно, вероятно, все равно прекратило бы существование. Но его не было бы в моей жизни. «Неслучайные случайности»: потери и приобретения идут рука об руку.

Вот впереди появляются знакомые ориентиры: кафе, стоянка, дорога, поднимающаяся в гору к деревне. И за деревней родное поле. Пожалуй, неплохо бы подсесть, полоса, вроде, жива. Пройдусь, вдохну родного воздуха. А потом полечу назад — на аэродром, сейчас приютивший меня и мою машину. Надолго ли я там?

«Вот и дом, наконец. Шелести же листвой парусин
Прозябающий прах, недалекая наша Эллада.
Ибо живо лишь то, что умрет, как сказал бы Плотин,
А иного, увы, не дано, да уже и не надо.»
Олег Чухонцев

 

[Akeon]

4-5 июня 2011 года

Ну, дни выдались насыщенные. Мало того, что полетал сам, так еще и друзей сам, лично, покатал. Сейчас расскажу. Но для начала техничка.

Полеты 4-5.06.2011, летаю на «Форсаже» с крылом «Атлет» и двигателем «Сузуки G-13». В воздухе провел 1 час 20 минут. Ввиду сильного ветра, полеты проводились только в вечерние часы, когда он ослабевал и постепенно совсем стихал. Полеты начинались при северном ветре, не превышающим, 3-4 м/сек и отсутствии порывов. Температура воздуха примерно 22°с. Общий налет с учетом крайнего летного дня — 32.57 ч, из них самостоятельно 13.37 ч.

«Покатушек от Акеона» в том виде, в котором я их задумывал, не получилось: все, кто планировал приехать, по тем или иным причинам не смогли остаться и дождаться летной погоды. Удивительно сильный дневной ветер приковал к земле всю нашу тряпочную авиацию. Зато к вечеру часов в восемь, как только распогодилось, мы с Костей собрали аппарат и началось самое главное (для меня главное, Косте-то эти полеты уже поперек горла стоят, а во мне ретивое играет со страшной силой ). Костя откатал тех, кто приехал по билетам и отдал машину в полное мое распоряжение. Для начала я слетал один, потом посадил к себе Танюшку и мы сделали небольшой кружок. Вечером подъехали Гантманы, я их тоже по очереди вывез проветриться. Более того, глядя на то, как Мишка засматривается на летное дело, я втихаря дал ему подержаться за ручку над нашей учебной зоной: одним наркоманом станет больше — это ли не прекрасно )? Удивительно, но Мишка довольно быстро освоился с принципом управления, и мы хорошо повиражили над полем. Следом и девчонки запросились «поуправлять», но они у нас обе миниатюрные, и, будучи полностью пристегнутыми, не дотягивались до ручки, чтобы сколь-нибудь эффективно маневрировать. Ну, хоть просто подержались за трапецию, почувствовали воздух руками.

На следующий день с погодой повторилась та же история, только ветер стих не к восьми, а к девяти часам. Опять Костя откатал своих платников и отдал мне дельталет. И вот этот воскресный вечер получился, пожалуй, самым захватывающим. Не было никакого экстрима, площадка уже не создает мне трудностей (видимо, пообвыкся и пристрелялся). Поэтому мы с Танюшкой просто слетали вдвоем небольшой маршрутик минут на двадцать. Полюбовались видами северного подмосковья с высоты птичьего полета. А любоваться было на что! Канал имени Москвы, шлюз с ожидающим в нем сброса воды теплоходом, красивые церкви, леса-поля, речки и озера... Надо всей этой красотой мы неспешно летели, наслаждаясь землей и небом, поочередно, как дети, тыча пальцами вниз: «А ты видел?!», «А ты видела?!!» Так мы пролетели, виляя между селениями на высоте трехсот метров, чтобы не напрягать жителей звуком двигателя, весь намеченный маршрутик, приземлились, взлетели вновь и пролетели тот же маршрут, но в обратную сторону. Посмотрели сверху на лошадиную ферму (днем туда сходили пешком, Таня очень хотела покататься на лошади. В итоге, я договорился о бартере: мы катаем лошадников на дельталете, а они нас на лошадях), ради которой весь полет изначально и задумывался.

После наших с Таней полетов я еще свозил на «попробовать поуправлять» пилота-инструктора парапланериста. Эх, приятно сознавать, что и я уже могу кому-то что-то показать. К слову сказать, у него сразу не получилось понять что к чему в дельте. А я в следующий раз попробую полетать с ним на паралете, посмотрим, что получится у меня.

Снаряжаемся в полет, собираем дельталет. Я держу крылышко, чтобы его не унесло ветром и жду Костю, чтобы поставить крыло на аппарат.

Приаэродромный пес по прозвищу Винт.

Мишка, мой друг, напяливает мою форменную летную куртку.

Не обошлось и без этого:

и без этих )):

 

[Akeon]

Что ж, три праздничных летных дня позади. Я в Москве, скоро опять на аэродром, сюда меня выдернула только моя первая профессия — надо встретиться с заказчиками. А потом опять под Дмитров: летать, летать, летать.

Видео в этот раз подготовить я не успеваю, очень насыщенные дни. Но обязательно порадую вас красивыми фотками и видеороликами.

Теперь, собственно, о том, что было за эти три дня. Техничку не пишу, так как не было времени фиксировать каждый вылет, погоду и пр. Условно приписываю себе два самостоятельных летных часа, хотя в реальности их было раза в полтора-два больше. Ну, мы не немцы, и, как принято у нас в стране, сбитых, но неподтвержденных мы не считаем . Поэтому впишу в актив только то, что помню достоверно.

Самое главное, это то, что в воскресенье я вкусил настоящей летной работы. Весь день летал с пассажирами вместо Кости, который улетался за предыдущие два дня. Праздники, клиентов-покатушников идет бесконечный поток. Летали по принципу «одел шлем на пассажира и себя, усадил пассажира в кресло, взлетел, пролетел по маршруту, приземлился, снял шлем с пассажира, высадил его, посадил следующиего...» и так до самого вечера. Умотался зверско. Но, откровенно, говоря, чувствовал себя на своем месте: эта работа мне по душе. Здесь не как обычно: «Что-то дизайн не придумывается, пойду-ка выпью кофе...». Здесь сидишь, ешь — заходит Ирина (она у нас оформляет пассажиров) и говорит: «Два клиента на дельталет, пилоты — на вылет». Ты встаешь, оставляешь недопитый кофе, вместе с другим пилотом берешь костюм со шлемом — и вперед, в небо, катать человека. Одним словом, отведал летной рутины. Нелегкий хлеб, скажу я вам. Но это то, чего мне всю жизнь не хватало: вот такой вот настоящей работы, когда делаешь ее своими руками, немножко даже на острие. И никакой расхлябанности, никакого «потом, успеется, отложу на завтра»: твое дело катать людей, дарить им небо. Взялся? Летай, летчик .

А вы знаете, чертовски приятно выйти из комнаты отдыха к ожидающим тебя людям — выйти в летной куртке с нашивками «мотодельтаплан», «СЛА» и «пилот Басенок Виталий Михайлович», зная, что на аэродроме ты уже не гость, а самый настоящий летчик, бросить мимолетный взгляд на ветроуказатель, улыбнуться и спросить: «Ну, кто кататься на дельталете? Добро пожаловать на борт авиакомпании «Кузяево-авиа», стюардесса предложит вам в воздухе чай — если догонит нас». Увидеть ответную улыбку, еще напряженную — человек побаивается неизвестности полета — но уже без испуга. Пройти вместе к аппарату, помочь одеться и погрузиться в кресло, пристегнуть, все проверить и перепроверить (знаю я себя), сесть в кресло, пристегнуться и громко крикнуть «от винта!». А потом, уже в воздухе, вместе с восхищенным пассажиром разглядывать домики и машинки внизу, тыча пальцем: «Здесь город, а вон, чуть впереди, смотрите, шлюз. А вон, под нами, электричка поползла к Москве!». Летишь и буквально питаешься эмоциями сидящего сзади, ловящего каждое мгновение своего полета. Это как на сцене, когда поешь, и слушатели тебе отзываются. Кстати, очень тяжело, когда человек сзади неэмоционален, либо всю дорогу боится: тогда ощущение, что ты тратишься ничего не получая взамен. Удивительно, как это схоже с просходящим на сцене!

И еще одно интересное наблюдение: мне гораздо больше нравится летать с пассажиром, чем одному. Когда у тебя за спиной живой человек, то страхи и неуверенность куда-то исчезают, остается только одна мысль: «у меня сзади человек, который мне доверился, и я обязан привезти его назад целым и невредимым». Не знаю почему так, но градус внимательности и ответственности просто зашкаливает, я становлюсь прямо-таки образцово-собранным, лечу, что называется, далеко впереди аппарата.

Не обошлось и без эксцессов: с одной пассажиркой я попал в неприятную болтанку, причем, прямо перед посадкой. Когда меня начало мотать, я насторожился и приготовился при малейшем напряжении уйти на второй круг. И вот глиссада, машину болтает, трапеция рвется из рук. Я, разумеется, подхожу на повышенной скорости, отлавливая и обрабатывая каждый пинок. И вот, наконец, земля, выравнивание. Даю ручку немного вперед, как вдруг на меня обрушивается удар сверху, в правую половину крыла, и с высоты одного метра меня как комара мухобойкой, швыряет о землю. Удар был такой силы, что поднятое забрало шлема захлопнулось. Я мгновенно даю газ и ухожу правым разворотом на повторный заход. Ни нервов, ни страха — только сосредоточенная работа. Оглядываюсь и подбадриваю пассажирку: «Во как, у вас даже со спецэффектами получилось!». Учусь я быстро, поэтому второй раз подкрадывался издалека и держал машину железной хваткой: давай, помотай меня теперь. Сели. Девушка ничего толком не поняла, решила что так и было задумано. Я уж не стал ее разочаровывать . Пошел в комнату отдыха, мне налили кофе, и только потянувшись за чашкой я заметил, что рука дрожит. И так, вот, оказывается, бывает...

Ладно, друзья, пойду-ка спать. Хотел рассказать еще про то, как нас с Костей снимало телевидение, про страх облаков, про то, как покатался на паралете и даже поуправлял им... В следующий раз, пожалуй. Завтра куча дел — и опять в небо. В мое любимое, не ждущее меня, но такое манящее небо.

 

[Akeon]

Июнь 2011 года

Очередные насыщенные летные выходные. И опять не пишу никакую техничку — не считал, потому что летал много, и в небо смотрел только для определения погоды: можно или нельзя подниматься в воздух. Распишу только налет: общий составил 36.57 ч, самостоятельный 17.37 ч.

В прошлый раз хотел рассказать про неожиданный страх облаков. Вот, делюсь.

Катал пассажира, уже вечером. Летим с ним на трехстах метрах (максимально разрешенная в нашем районе высота, которая определяется Шереметьевским аэроузлом, точнее — пролетающими над нами пассажирскими лайнерами), и, вдруг, я замечаю, что до облаков рукой подать. Редкое везение — первая половина лета, и такие низкие вечерние облака! В какой-то момент мы оказываемся прямо под облаком, и я могу разглядеть всю его фактуру: разметанные ветром края, густая, сероватая середина. И вся эта красота проносится мимо нас со скоростью ста километров в час! Точнее, конечно, проносимся мимо нее мы, но мозг таких вещей не понимает: он привык к другой картине мира, где движутся облака. И если они движутся с такой скоростью, то беда, надо бежать и прятаться, ибо это уже ураган какой-то. Друзья, вот тут я струхнул. Надо же, всю дорогу мечтал о такой возможности подняться над облаками, и вдруг почувствовал такую неуверенность, какую чувствуешь, глядя вверх с балкона, наполовину высунувшись наружу. Спину противно защекотало. Плюс к этому, я, вдруг, представил, что залезу туда, наверх, и эти облака загородят от меня землю, я потеряю все ориентиры! На мое счастье, официальный запрет подниматься за триста метров избавил меня от необходимости немедленно что-то делать. Пятнадцатиминутная прогулка подходила к концу и я повел машину вниз, на посадку.

Приземлившись, приятель того парня, что летал со мной, вылезший из соседнего аппарата, с восторгом демонстрировал кадры полета над облаками: Сергей, второй пилот на нашей площадке, в отличие от меня, возможности не упустил, и немного нарушив запрет, на минуту поднялся выше и пролетел над облаком, нырнув потом в одну из дырок. Мне стало стыдно...

Чуть позже, я подошел к Косте с этой новой для меня проблемой. Костя только махнул рукой: «ничего, у меня тоже такое было, потом прошло». Значит, в следующий раз «пилот Басенок Виталий Михайлович» займется очередным маленьким преодолением себя, и будет привыкать к облакам.

Но это были еще прошлые выходные. А на этих меня ждало более приятное зрелище иного рода: недалеко от нас есть площадка воздушных шаров, откуда они целыми группами стартуют по выходным, и плывут по ветру величавыми разноцветными бутонами, или семенами гигантского одуванчика, будто ищущими новой земли, где расцветут весной новой жизнью. И вот я летал с пассажирами, приближаясь к этим красавцам, мы махали им руками. В ответ из корзин воздухоплаватели махали нам тоже. И такое это было необычное ощущение близости людей, причастных к Небу, что словами не передать!

В воскресенье с утра, когда уже приехал Костя и откатал единственную раннюю пассажирку, я подошел к аппарату. Но, как я писал в прошлый раз, летать одному не так интересно. Рядом топталась компания из двух парней и двух девчонок. Они увидели аппараты и подъехали посмотреть что тут и как. Но денег полетать не было, поэтому они скромно стояли в сторонке. Мне такой жадный до неба взгляд знаком, я тихо спросил у Кости как он отнесется к тому, чтобы я сделал один кружок с кем-нибудь из этой компашки. Костя не возражал, я подошел к ребятам, и предложил взять кого-то с собой. Один из них выступил вперед.

Я прокатил человека, и, друзья, вы бы видели его глаза! Это взгляд, ради которого я пою со сцены людям, ради которого я занялся покатушечными полетами. Этот восторг нового взгляда на мир, смешанный с преодоленным страхом оказаться беспомощным в неизвестной среде! Что на сцене, что в небе — везде живешь этими эмоциями.

Потом приехали друзья. Ну, про Сережины восторги я умолчу — кому интересно, прочтите в его ЖЖ. Так люди открывают для себя Небо, и я эту картину наблюдал уже не раз. Да что там, давно ли сам таким был! И таким ли уж прямо «повидавшим виды» стал . А с Мишкой мы вообще слетали полноценную учебную двадцатиминутку. Не могу сдержаться. Понимаю, что по меркам «серьезной авиации» то, что я делал — непозволительное хулиганство, но уж очень хотелось поделиться с Мишкой этим вот ощущением полета, творящимся своими руками. А Мишка молодец, схватывает потихоньку. Кстати, необходимость после полета устраивать разбор, объяснять поведение машины, структурирует и меня тоже: полезно, бывает, оформлять словами вещи, которые понятны по наитию.

Кстати сказать, в субботу Кости на аэродроме не было совсем, поэтому весь летный день я отвечал сам за себя. С утра сам ставил крыло, сам облетывал машину, сам вечером разбирал аппарат, а следующим утром собирал вновь. Прямо скажу, ни разу в жизни я не был более внимателен и собран, чем в эту субботу. Три раза я обходил аппарат полностью (!). Если находил хотя бы малейший намек на возможную проблему, после устранения вопроса я заново проводил полный осмотр. И только на третий раз, не найдя ничего, что могло бы вызвать у меня подозрений, я осмелился взлететь. Небо ошибок и недосмотров не прощает.

Увы, убедиться в этой истине я смог уже в воскресенье вечером. Шел дождь, и только Костя продолжал полеты, работая с учениками. И вот конец летному дню, я попросился у Кости покатать напоследок двух своих, приехавших отмечать день рождения. Костя посмотрел на дождь, подумал, и решил, что мне лучше не лететь. Полетел сам. Последний вылет был с моим троюродным братом Сережей, приехавшим снимать репортаж для поступления во ВГИК.

Мы сидели в комнате отдыха, когда в окно, размахивая руками, постучали: «скорее, там надо помочь убрать крыло!» Выйдя на улицу, я увидел дикую картину: на обочине дороги, немного не дотянув до полосы, лежал на боку дельталет, сломанное крыло нелепо глядело левой консолью в небо. Все бросились к аппарату. К тому времени, как мы добежали, и Костя и Сережа уже благополучно выбрались, отделавшись парой синяков. Выяснилось, что у Кости оборвался тросик газа. До полосы им не хватило каких-то ста метров...

Я потом прошелся по следам. Костя сделал то, чему учил нас, своих курсантов: нет запаса высоты — при любом отказе максимально гаси скорость и садись прямо перед собой. К моменту столкновения с насыпью, скорость была, по прикидкам, 30-35 км/ч, и весь удар приняла на себя конструкция, чем спасла пилота и пассажира от травм.

Я такое видел первый раз. Знаете, что самое ужасное? Летать все равно хочется. Все это только сподвигает на то, чтобы удвоить, утроить бдительность при пред- и постполетных проверках, быть готовым ко всему во вермя самого полета.

И еще одно. Ведь там мог лететь я — если бы Костя не принял решения, что летит он. Эта трусливая мыслишка весь день крутится в голове, и я думаю о том, как бы повел себя в этой ситуации? Нашел бы в себе силы сажать машину прямо в сторону насыпи, зная что столкновение неминуемо, или испугался бы, и отвернул в сторону поля, где нас разметало бы на куски, ибо маневр явно был невозможен? Или дал бы крыло вверх, и, потеряв остатки скорости и подъемной силы, плюхнулся бы с большой высоты на то злополучное поле? Что ж, придет время, она и меня поймает. Надо просто быть готовым, это все, что я могу сделать. Летать, летать и летать — как можно больше. Успеть как можно лучше приготовиться к такому коварству. Тут без вариантов, как говорили моряки времен великих географических открытий, «плавать необходимо, жить не так уж необходимо». Небо, такое манящее небо — оно не только в красивых облаках. И даже не только в болтанке, с которой приходится бороться. Оно еще и в этом, покореженном, перевернутом аппарате. Страшно, друзья. Чувствую себя распоследним трусом, но не летать уже не могу. Конечно, таких случаев приходится один на десятки тысяч благополучных вылетов, но это статистика в пользу пассажира — не в пользу пилота. Придется научиться быть осторожным, и летать надежно. А что мне еще остается? Я хочу быть живым, и, если что, суметь так же как и Костя хладнокровно спасти пассажира и себя. И я этому научусь.

Ну и под конец, чтобы стало немного повеселее, вот вам фотка меня — в моей форменной куртке. Жаль, с резкостью у подвыпившего фотографа были проблемы .

 

[Akeon]

Дальше я уже редко расписывал налет поденно, но всегда обязательно и пунктуально фиксировал общий и самостоятельный налет: подбивал баланс в конце каждого летного дня. Поэтому если не указано иное, буду обозначать только месяц и часы.

Июль 2011 года

Налет +5 мин. засчитывать себе не буду. Буду сух и нелитературен. Догнала-таки она меня, наконец. Я все думал, как оно бывает, когда с тобой случается авиапроисшествие. Ну вот и попробовал . Не волнуйтесь, ничего совсем уж плохого не произошло, все целы и здоровы. Как совершенно верно написано в книге В.В.Гришаева «Будем знакомы — дельталет», во всяком происшествии или катастрофе виноват пилот. А дело было вот как.

Вечер, болтанки уже не было. Я вылетел с пассажиркой на покатушечный полет. У дельталета не работали тормоза, т.е., посадка должна была быть с запасом. На посадке же я сел как обычно, крыло оттормозиться не помогло, поэтому порвав «финишную ленточку» (полиэтиленовое ограждение, установленное, чтобы люди не ходили по полю), я въехал на пригорок. И все бы ничего, только мне по пути попался небольшой газовый столбик. Прямо в левую часть трапеции. Крыло развернуло, а мне так дало по ребрам, что аж дыхание выбило. Только сегодня прошло, вчера весь день бок давал о себе знать. Все, кто находился на поле, сбежались, отковыряли нас. Пассажирка, при этом, была страшно довольна и полетом и его завершением. Костя был доволен чуть меньше: мы еще полночи потом эту трапецию выгибали обратно.

В общем, я сделал для себя только один, но крайне важный вывод: никаких полетов на неисправной технике. Я не Костя, у которого опыт такой, что он на любой пятачок машину умостит. Все выходные отлетал на этом дельтике — и ни разу не промазал. А мне сейчас надо быть «чутким в три уха, зорким в семь глаз» (©).

Честно сказать, я теперь успокоился. Все ждал, когда же что-то произойдет, как я себя поведу? Что буду чувствовать? Летать меньше не хочется. Чувствую себя зверем, который, получив палкой по носу, теперь стал вдвое, втрое осторожнее. И потихоньку составляю карту осмотра своего аппарата: стараюсь проанализировать возможные слабые места, максимально все предусмотреть наперед. Понял про себя, что сейчас хочу только одного: стать надежным пилотом. Мне не хочется ни выкрутасов, ни пилотажа на грани. Я хочу каждую секунду быть уверенным, что, взлетев, смогу вернуть на землю и экипаж, и машину — что бы ни случилось. Все остальное пусть будет приятным дополнением к этому.

Небольшой офф-топ. К сожалению, и в авиации, кроме летного братства, есть нечистые на руку люди. Таким, увы, оказался человек, взявшийся сделать мне аппарат. Сейчас машина в руках у другого мастера, и я очень надеюсь, что дело сдвинется с мертвой точки. Хотя, похоже, этот свой сезон я потерял, хорошо если хоть краешек его удастся зацепить. Что делать, путь к Мечте долог и тернист, но тем ценнее будет победа.

 

[Akeon]

Июль 2011 года

Ну вот, очередные насыщенные событиями выходные. Летал исключительно в безветренную погоду, либо с минимальным ветром. Налетал 2 часа 30 минут, итого, общий составил 39.27 ч, самостоятельный 20.07 ч.

В этот раз пришлось пережить несколько неприятных моментов, но не в небе, а на земле.

В субботу мне пришлось одному готовить аппарат к полету. Аппарат, который я до сих пор один не собирал. Прибавьте к этому происшествие прошлых выходных (ребра помнят тот столбик!) — первый вылет был важен, надо было побороть свой страх от происшествия, и волнение от того, что я опять сам за все отвечаю.

А в воскресенье один из гостей аэродрома не нашел ничего лучше, как провести ночь под тентом, лежа на крыле. Готов был удушить идиота на месте. Это еще хорошо, что я с утра случайно увидел, как он оттуда вылезал. Потому что если бы не увидел и полетел на таком крыле, у меня был бы отличный шанс убиться. Пришлось вынимать латы (для тех, кто не в курсе: это такие изогнутые трубки, вставляющиеся в обшивку крыла, задающие его форму) и разгибать те, на которых он поспал, сравнивая их с латами другого полукрыла. Заодно подравнял между собой латы правого и левого полукрыльев. Забегая вперед: если бы не удалось исправить то, что он натворил, ночь в этом «люксе» обошлась бы ему тысяч в 40-50. Вот же, и без того не самая безопасная на свете профессия, так еще и всякие болваны пытаются тебя убить. Ну вот как можно было предусмотреть, что он туда полезет? Поставил вопрос перед начальником аэродрома о том, что нужен ангар, в котором аппараты можно было бы хранить не разбирая, и который на ночь будет закрываться.

Так или иначе, а мне еще пришлось первый раз в жизни облетывать машину, которую я сам же чинил. Такого мне и близко делать еще не приходилось. Понервничал, конечно. Продумал наперед все свои возможные действия на случай ,если что-то пойдет не так. Ну, насколько смог продумал, потому что даже близко не представлял себе чего можно было ждать. Облетался нормально, поперекладывал крены, потом повиражил. Крыло вело себя, в целом, нормально поэтому сел, доложился инструктору об облете и включился в общую работу по катанию пассажиров.

Наградой за это все было, как водится, Небо. Опять воздушные шары, пассажиры, радующиеся своему полету. Особенно приятно было покатать Никиту и Кира (a.k.a. ksvs), тех, кто меня знает, в первую очередь, как гитариста и песенника. Еще очень рад был знакомству с Мишей (a.k.a 28606_on_road), пилотом-инструктором симулятора Боинга-737, на котором я полетал благодаря Пашиному подарку на день рождения .

 

[Akeon]

Июль 2011 года

Просто несколько полетных фоток.

 

[Akeon]

июль 2011 года

Завтра стартуем на фестиваль, имея личное приглашение от Сергея Яковлевича Никитина. И, что не менее лестно, субботнее 40-минутное участие на главной сцене в гостевом концерте. Я безумно рад уехать от суеты последних месяцев в давно забытую песенную тусовку.

Хочется сделать всем что-то приятное. Поделюсь еще красивейшими и необычными фотками с сегодняшнего рабочего полета на аэрофотосъемку. Потому что кроме материала заказчика, я поснимал просто так, для души, имея ввиду поделиться кое-чем с вами. А в качестве бонуса — видео захода на посадку в исполнении моего инструктора и напарника по работе Константина Мешальникова.

Собственно, держите .

Вид из кабины пилота

Крадемся по самой земле: справа от нас посадочная полоса Чкаловского аэродрома, стараемся не мешаться на глиссаде. Хотя аэродром уведомлен о нашей работе в воздухе, как-то не хочется мешать работать большим.

Колокольня Николо-Берлюковского монастыря, делящего территорию с психбольницей . Ориентир, видимый издалека.

Виды восточного Подмосковья

Приемная антенна ЦУПа.

Следующие две фотки сделаны в подарок тем, кто не жалеет времени и волонтерит в Монинском музее авиации, тратя силы на реставрацию и поддержание в порядке его экспонатов. Вы делаете большое дело, сохраняете остатки нашей авиационной истории. И вот для вас две фотографии уличной экспозиции музея, снятые с высоты птичьего полета.

[media]http://youtu.be/hA-VU5yDILc[/media]

 

[Akeon]

август 2011. От этого текста про авиацию ровно половина, но не буду колоть и переписывать
Это был поворотный момент, когда я окончательно начал на полном серьезе думать о самолете.

Нас с Танюшкой мотает по «необъятной родине». С Черного моря мы практически сразу по возвращении рванули на Балтику. Точнее, субботу провели на аэродроме, где я заменял Костю, а в Питер уехали в ночь на воскресенье. Налетал много, в плохую и в хорошую погоду. Сначала немного об этом, а потом остальное, вкусное .

Техничка опять упрощенно: налетал 2 часа 50 минут, итого, общий составил 41.17 ч, самостоятельный 22.57 ч. Опять была неимоверная красота: вечером прилетели воздушные шары, на соседнем поле летал дельт из Дмитрова, с нашей площадки работали пять паралетов и два дельталета. Мои пассажиры только глазами хлопали от изумления, так потрясающе красиво выглядело все это многообразие летательных аппаратов.

Стал замечать за собой большое количество жестких посадок. Размышления «перед сном» дали ответ на вопрос, почему так получается. Я, мало-помалу, пытаясь обезопасить себя, стал держать максимальную скорость до тех пор, пока это возможно. Практически перестал отдавать ручку после выравнивания: чем дальше трапеция уходит к подкосу, тем сложнее, если что, парировать возможные боковые порывы. Разумеется, такой подход не очень хорош, потому что жесткая посадка — издевательство над машиной, а от порыва оно все равно несильно убережет, если что: ловить придется и в том, и в другом случае. Так что, на будущее учтено: мягкие посадки с неусыпным контролем.

Кстати, в субботу Таня очень помогла мне. Наплыв покатушников был такой, что мы едва справлялись. «Очередь обманутых вкладчиков» только увеличивалась, причем, большинство хотело летать именно на дельталете. Тогда я попросил Танюшку взять вторую куртку и второй шлем, и, видя что я приземляюсь, уже одевать следующего пассажира. Таким образом, времени на пересадку почти не тратилось, и моя очередь пошла куда живее .

Отлетав всю субботу, мы вчетвером, в ночь, рванули в Питер. Костин курсант пригласил Костю, его даму и нас с Таней нас на свой день рождения. В итоге, мы получили не просто стандартное празднование, а прекрасную прогулку с великолепной экскурсией по Неве на теплоходике, плюс изумительный вечер в ресторане яхт-клуба. Многочисленных гостей рассадили по интересам, и наш столик получился столиком авиаторов. Мы все быстро нашли общий язык, чуть позже установлению добрых отношений поспособствовала еще и гитара — мой наркотик и моя палочка-выручалочка.

После мероприятия мы с Танюшкой с огромным удовольствием съездили к общему другу, где до трех ночи просидели за разговорами и песнями.

На следующий день еще один общий друг, Макс, пытался сводить нас в музей паровозов, но тот оказался закрыт. Удивительно, обычно, выходной у музеев понедельник, а тут еще и вторник оказался. Зато повидались с хорошим другом .

Но все это померкло в сравнении со следующим вечером. Для меня, лично, посещение аэродрома не может сравниться ни с чем другим. Костин ученик базируется в аэроклубе в Гостилицах Туда-то нас и повезли. Вот это, я понимаю, аэродром. Еще на подъезде я заметил отрабатывающего конвееры Як-52. Когда мы оказались на аэродроме, в воздух поднялись еще две Цессны. И все время, что мы там были, аэродром работал: кто-то взлетал, кто-то садился. На кругу постоянно были 2-3 машины, благо с погодой повезло.

Владимир, руководитель клуба сверхлегких машин, уже ждал нас на разогретом «Птенце-2» — небольшом самолетике. У меня загорелись глаза. Интересно было все: начиная от переговоров с диспетчером, заканчивая самоличным управлением самолетом.

Переговоры оказались сведенными к примитивному минимуму:
— Борт такой-то, на предварительном.
— Борт такой-то, разрешаю исполнительный.
— Борт такой-то, на исполнительном.
— Борт такой-то, разрешаю взлет.
— Борт такой-то, взлетаю, разрешите работу в такой-то зоне.
— Борт такой-то, разрешаю.

И все. Я ожидал переговоров по полной программе, с погодой, там, высотами и пр. А оно вон как. Ну и логично: не боинги же, весь круг у диспетчера как на ладони, все докладываются так что всегда понятно кто где находится, все слышат-видят друг друга.

Взлетели. Взлет как взлет, только что в ноги не дует — все же, в закрытой кабине сидишь. Владимир спрашивает, как оно мне. Говорю, что отлично. Он отдает мне ручку.

Что я могу сказать? Думаю, 2-3 часа — и я бы спокойно полетел сам. Все же, самолетное управление настолько эргономично и приятно, что остается только гадать — из-за какой романтики люди остаются на дельталетах? Я и так предполагал следующим пунктом своей программы освоение самолета, а теперь окончательно решил — пересяду. Никаких проблем: даешь крен, потом движениями вверх-вниз просто удерживаешь нос и скорость. Было только два «некомильфошных» момента: один раз на вираже стал терять скорость (причина — на глаз она была достаточной по моим дельталетным меркам, надо просто привыкнуть к характеристикам конкретного типа машины). А вот второй момент был куда интереснее. Как я писал давно-давно, у дельталета обратное управление, т.е., чтобы повернуть вправо, трапецию нужно подвинуть влево. Я, берясь за самолетную ручку, больше всего боялся перепутать верх-низ, и держал это в голове. В итоге, перепутал лево-право. На посадке такое могло бы дорого мне обойтись. Но, как сказал, Владимир, тут все несложно, соответствующая моторика нарабатывается быстро.

Но насколько же приятнее нормальное, человеческое, самолетное управление! Здесь ты не болтаешься под крылом, когда каждый порыв расшатывает тебя. Тот же воздух, та же колбасня: но весь самолет — единый организм, послушный легким движениям небольшой ручки. Порывы отрабатываются в разы легче: именно благодаря тому, что не надо напрягать все тело, ловя и совмещая крыло с корпусом. Одним словом — я за самолет, и со временем обязательно переучусь на него.

Ну и под конец немного фоток с аэродрома.

 

[Akeon]

25 августа 2011 года, размышления о сверхлегкой авиации

Сразу оговорюсь: я имею отношение только к сверхлегкой авиации, и только к дельталетам. Поэтому то, о чем напишу ниже, категорически не следует переносить на всю отечественную авиацию.

Вчера на аэродром приехал новый дельталетчик и привез аппарат французской фирмы Air Creation. У меня появилась замечательная возможность наглядно сравнить нашу технику с зарубежной. Так вот, друзья: можно сколько угодно быть патриотом, но когда видишь машину, сделанную для того, чтобы радовать человека, и наши угробища, ничего кроме напрасной злости и огорчения не испытываешь. Ну почему наши ребята делают аппараты, которые, при цене, часто даже превышающей зарубежные, никак не могут сравниться с «иномарками» качеством? Вроде, наши мозги и руки не хуже! А как вспомнишь, что чуть не с войны так повелось: на американских бомбардировщиках, доставленных нам по лендлизу, наши летчики летали с несравненно большим удовольствием, чем на родных Ил-4 — на американцах были такие «мелочи», как, например, теплая кабина и туалет для экипажа.

Вот и здесь так же: распаковывает хозяин аппарат. А там... смотрю, например, на педали. Вы помните, как у меня под ногой на земле педаль тормоза сломалась? Ну, металл слабоват, да и как не сломаться тоненькой изогнутой палочке с резинкой на конце? А у француза кладешь ногу на подставку, под пяткой фиксатор, еще и ремешок ногу обхватывает: чтобы, значит, при болтанке ноги с педалей не соскальзывали. Смотрю на приборы. Вариометр, тот же (показывает пилоту движется ли аппарат вверх или вниз и с какой скоростью). У нас — просто стрелочка и циферки. А у француза — на другом конце стрелочки маленькая пластиночка, на которой показано в какую сторону снижение, в какую подъем. Ну и не забыли обозначить единицу измерения: метры в секунду. Или, вот, прибор, показывающий воздушную скорость: против нашей стрелочки, тут еще и сектора размечены: больше определенной скорости — красная зона, опасный режим. Латы (этакие согнутые трубочки, которые вставляются в крыло и задают его форму) у француза с разноцветными наконечниками: красные (red — читай, right, правые) и черные (black — читай, left, левые). И таких мелочей — масса: самосматывающиеся ремни безопасности, болтики, троса... А качество сборки! Не наша кустарщина-мелкосерийка — заводской аппарат!

Вот смотрел я на это, помогал собирать, а потом вернулся к Костиному чудовищу, только что выползшему из мастерской: масло течет, все грязное, вместо стандартных кресел ремни, на которые сверху бросается пенопласт и сиденье (осторожно, когда садишься, следи, чтобы тросик газа не был придавлен!), пилон не опускается, поэтому крыло приходится заносить втроем. Приборы все не закреплены, поэтому датчик температуры от вибрации поворачивается на 90[ch730], да так и остается весь полет боком.

Не, я понимаю, в войну не до того было, летали на деревянных самолетах. Даже, вон, победили. И пусть у металлического мессера стеклоочистители стояли, когда на наших самолетах даже триммеров еще не делали — им это не помогло. Но вот только одно удручает: они свою авиацию берегут, и старые самолеты хранят в летном виде. А мы как в войну наклепали деревянных — так потом, за ненадобностью, и бросили все. На западе ребята с любовью свои самолеты строили, а у нас правила бал исключительно суровая необходимость. И, вроде, все правильно. И мне могут сказать: «Хрен ли стонешь? Деды летали и на худшем, а у тебя только масло течет и тормозов нет — он уже лететь отказывается». Только смотрю я на французский аппарат, и душа радуется. Там еще, на крыле, такой человечек мультяшный, симпатичный, нарисован — помимо воли заулыбаешься. А потом поворачиваю голову к нашему, родному. И напрочь перестаю понимать: какая такая причина или необходимость вынуждает летать на этом вот? А потом грустно опустишь голову: хочешь в небо — довольствуйся тем, что есть. А не хочешь — сиди на земле, провожай взглядом самолеты.

Знаете, если бы наша сволочная таможня (а владелец француза рассказал чего ему стоило привезти аппарат сюда) открыла границы для иностранной авиатехники, все бы наши жалкие производители стали бы никому не нужны — с их качеством, отношению к делу и (увы!) возможностями. Государству малая авиация не нужна, вот все и вертятся как могут. И обманывают государство, нелегально ввозя аппараты — у кого есть связи и возможности. Выходит дорого (хотя намного дешевле растаможки) — но что делать? Зато, ты летаешь, а не держась за ручку молишься: ну дотерпи, родная, до своего поля, а то, конечно, до той вон пашни дотянем, если что, но кто знает, что там, на этой пашне, из земли торчит?

Специально для тех, кто со мной летает или собирается летать: я, видимо, человек «западного» склада характера. Пусть у меня нет такого опыта, как у большинства окружающих пилотов, но одно я знаю точно: как вчера я не полетел на аппарате, из которого «да пусть масло течет, только подливать не забывай», так и вас на таком не повезу. За то время, что я летаю, я уже кое-чего насмотрелся, и кое-какие выводы сделал. И мы с вами будем летать на нормальной, иностранной технике. Сначала, хотя бы, на просто нормальной, но чуть позже — обязательно на иностранной. Безопаснее. Да и приятнее, в конце концов.

 

[Akeon]

«Выберите себе работу по душе, и вам не придется работать ни одного дня в своей жизни», Конфуций.

Я все лучше и лучше понимаю афоризм, приведенный в заголовке. Начиная с вечера пятницы я безвылазно сидел на аэродроме. Желающих полетать столько, что после летного дня руки отваливаются. Поймал себя на мысли, что я никогда в жизни не занимался настолько любимым делом, чтобы так выжимать себя. После крайне насыщенных субботних полетов, пришлось летать рано с утра в воскресенье, и после дневного перерыва откатать кучу народу вечером. Утром мне летать особенно тяжело: видимо, из-за неразогретости, очень устают руки. До вечера мышцы толком не отдохнули, и, сделав несколько вечерних полетов, я с удивлением понял, что могу только держать трапецию. А помочь пассажиру надеть-снять шлем я уже не в силах — руки не слушаются. В прямом смысле. Первый раз такое ! И при этом всем, в голове только одна мысль: «Черт, заканчивайте болеть, мне летать хочется!» Я настолько там, в Небе, на своем месте, что все эти мелкие «физически тяжело», «руки болят» с презрением отметаются как малозначащие вещи. Сам удивляюсь, раньше ничего подобного за собой не замечал. Казалось бы, все выходные вкалывал как оголтелый, а в итоге только ощущение безмерной радости и полного удовлетворения. Кстати, поставил личный рекорд: налетал за все выходные 4 часа чистого полетного времени! Итого, общий составил 45.17 ч, самостоятельный 26.57 ч.

Бесценный опыт вливается в меня прямо-таки ниагарским водопадом. Дело не в том, что я узнаю что-то новое: скорее, появляются такие нюансы, которые и словами не оформишь. Но вот это чувство машины, воздуха, предугадывание того, что тебя ждет по известным уже признакам — это безмерно занимательно и совершенно бесценно. Этому тебя никакой инструктор не научит — только свои руки и голова.

Совершенно неожиданно, вдруг, обнаружил, что независимо от ветра, погоды, рассчет дистанции почти перестал представлять трудности. Я все три дня перед заходом на посадку, мельком прицелившись, просто убирал ногу с газа, и садился точно на выбранное место полосы без некрасивой подгазовки. Мало того, мне уже нет необходимости целиться издалека: если погода позволяет, я сажаю машину прямо с разворота, выравнивая ее буквально перед касанием. При этом, я не лихачу: это не удаль, это именно какой-то уже нарабатывающийся «рассчет задницей». Я крайне внимательно за всем слежу, всегда готов уйти на второй круг. Лишнего себе не позволяю — ни ни! Любой мой маневр сейчас продуман и просчитан.

Еще интересное ощущение: в Небе я как на сцене: мое дело дарить людям радость и красоту. Я никогда ни одному пассажиру не буркну «Давай, залезай сюда». Мой полет начинается еще на земле, когда гость только берет в руки шлем. Я с удовольствием рассказываю про дельталет, про то, что и как я делаю, куда мы полетим, что нас ждет, на что самое интересное можно обратить внимание. По возможности, и в воздухе комментирую, показываю, объясняю. Я не устраиваю пилотажа в качестве аттракциона. Я поворачиваюсь к человеку и говорю: «Хотите мы нырнем в Небо?» Улыбаюсь, и, убрав ногу с газа, бросаю машину в пике, закручивая несколько витков спирали — чтобы с небольшой перегрузочкой . При этом, для меня это работа: прежде, чем так «нырнуть», я наберу высоту с запасом, выйду на подходящую точку, несколько раз оглянусь, чтобы никого вокруг не было. Как я сказал, все мои маневры отточены, я знаю что и как я делаю, все просчитано наперед — даже возможный отказ двигателя с последующей посадкой на поле. Но пассажир этого не видит. Он и не должен видеть: он просто неожиданно для себя получает новую порцию восторга и впечатлений, когда, казалось бы, полет подходит к завершению. Вообще, у меня есть несколько любимых фишечек и маршрутов, которыми я развлекаю пассажиров. И тут как с гитарой: меня не парит несколько раз повторить одно и то же: глаза-то сзади сидят всегда разные . И восторг человека каждый раз другой. Я все это безумно люблю. Радость полета, радость того, что этот полет делишь с человеком...

Вот так я летаю. Такая теперь у меня «работа» .

Из интересного — к нам на площадку прилетел в гости Константин (a.k.a. softwarengineer ), базирующийся в районе Сергиева-Посада. Было очень приятно пообщаться. Ну и попробовать новую для себя машину, разумеется .

 

[Akeon]

29 августа 2011 года

Вчера вечером мой налет увеличился всего на две минуты. Но опыт, который я получил, стоил многих и многих часов.

Меня, как любого летчика, часто спрашивают: опасно ли летать. Едва ли не самый часто задаваемый вопрос. Вчера я первый раз столкнулся в реальности с аварийной ситуацией в воздухе: отказ двигателя.

Приехал вечером покатать людей. Собрал аппарат, как водится, все по два раза обошел и проверил. Усадил пассажирку, стал прогревать мотор, пока суть да дело, рассказываю про дельталеты, полеты — все то, что может быть интересно женщине когда дело касается авиации и подъема ее бренного в небо . Конечно она спрашивает о безопасности, я объясняю, что любой самолет — он потому и само-лет, что летит сам, и дельтик не исключение, умеет планировать. Ее молодой человек стоит невдалеке с фотоаппаратом, снимает происходящее.

Наконец температура на приборе приходит в соответствие с той, при которой можно лететь, мы неспешно выруливаем на старт. Даю машине газ и начинаю разбег. Отрыв, двигатель работает ровно, девушка легкая, так что я даже сбрасываю обороты с максимальных — дельтик неплохо набирает высоту. Предлагаю девушке почувствовать то, что чувствуют летчики, закладываю правый крен и даю газ на полную: ощущается небольшая перегрузка, пассажирка в восторге. Я кладу машину на курс, планируя слетать свой обычный 15-минутный маршрут. И вдруг весь дельталет начинает неприятно вибрировать. Бросаю взгляд на прибор — а там обороты двигателя падают на глазах. Пробую дать полный газ — но вибрация не прекращается, а двигатель, вместо положенного рева выдает только невнятные завывания. И дельталет начинает терять высоту.

Что удивительно, почти никакого страха я не ощутил. На секунду мелькнуло и тут же пропало «Черт возьми, а вдруг не справлюсь? Что тогда?» Но секундная слабость исчезает, уступая место не пойми откуда взявшемуся азарту и крайней степени сосредоточенности: я ждал подобной ситуации, готовился к ней, у меня одна попытка, от полосы мы еще далеко отойти не успели, высота есть. Небольшим креном, чтобы как можно меньше терять высоту, разворачиваю машину на обратный курс. Краем глаза контроллирую высоту-скорость, основное внимание на точный рассчет посадки: полет и положение аппарата я уже чувствую задницей. Напоследок использую жалкие крохи тяги умирающего мотора — но аккуратно, потому что уже вижу, что рассчет верный, сядем точно, нечего насиловать двигатель — и убираю ногу с газа. Заодно прошу пассажирку чуть прибрать колени, чтобы они не мешали мне управлять.

Как же я рад, что все выходные тренировался садиться «с лету», не подкрадываясь издалека. Как же мне в этой ситуации пригодился новоприобретенный навык!

Вечер, болтанки практически уже нет. Я с разворота захожу на полосу, разменивая на маневр небольшой излишек высоты. Касание, пробег. Сразу же выключаю двигатель: не допускаю ошибки прошлого раза, когда въехал в столбик не заглушив машину.

Ни дрожи в руках, ни волнения. Все, чему меня учили — спасибо Косте! — весь мой наработанный опыт, постоянное ожидание подобных ситуаций — все это позволило в этот раз благополучно доставить на землю пассажира, себя и сохранить целой машину. Смог, справился!

Отстегиваю пассажирку. Она интересуется, почему так мало летали. Я улыбаюсь, говорю: «Помните, вы перед полетом спрашивали, опасно ли летать? Ну так вот мы с вами побывали в аварийной ситуации, у нас отказал мотор». «Ого!» — говорит, — «А я ничего не заметила, думала, так и надо!»

И хорошо, что не заметила. Она у меня сзади не затем сидела, чтобы испытывать ужас от аварийной посадки. Извиняюсь перед девушкой за то, что полет не получился, приглашаю приехать в следующий раз и полноценно полетать. Она соглашается: ведь ничего страшного не случилось, дельталет, как и любой самолет, умеет планировать !

Несмотря на то, что мы опять остаемся без аппарарата, я испытываю радость и какую-то эйфорию: как будто сдал экзамен. Может, так оно и есть…

Адреналиновая волна догоняет меня уже только вечером, когда приходит полное осознание случившегося.

Сейчас, если смотреть отстраненно, я, вспомнив все детали, каждую секунду произошедшего, ставлю себе пять с минусом. Минус — за то, что на секунду мелькнула мыслишка продолжить полет на той жалкой тяге, чтобы не расстраивать пассажира. Хотя эта мысль промелькнула за долю секунды и сразу пропала, лучше бы подобным мыслям в таких ситуациях даже не появляться. Кто знает, может быть, мне эта доля секунды жизнь спасет.

Так опасно ли летать? Сам себе я вчера ответил на этот вопрос. Я с самого начала знал, что природа не дала мне крыльев, поэтому любой полет — это определенный риск. Но полет — штука настолько захватывающая, дарящая столько всего, что отказаться от него тому, кто раз вкусил этого яда, невозможно. Разум позволил нам с вами испытать то, что до сих пор было доступно лишь птицам. И только на свой разум можно опереться, если посвящаешь жизнь Небу. У меня есть руки, голова, опытные люди рядом. И риск полета можно снизить, если не забывать пользоваться этими инструментами. И если постоянно учиться, совершенствоваться, оттачивать свое мастерство.